Иди и смотри

53:35- это аллегория? Видать для высоких ценителей.
55:37- зачем это? Музыка по ушам бьет, в кадре что-то невнятное происходит, затянутое..
1:00:06- вот что он там так старательно лопочет? Ничего ведь за гулом не слышно, не разобрать.
57:24 (реставрированная версия)- все-таки наверное нужно смотреть реставрированную версию. Тут хоть можно расслышать например, что этот уголек говорит. И нет этого безобразного шума, от которого только кровь из ушей пойдет.
1:27:21- и никто не пошел проверять? 1:29:59- зондеркоманду ждали?
1:45:42- даже Толстого позвали сниматься..
2:01:21- бабка там лежать осталась?
2:01:03- несколько переходов в фильме слишком резкие.
2:14:00- тут начинаются кадры хроники, слабонервным лучше не смотреть.

Есть версия на 2 часа и 16 минут отреставрированная, а есть старая на 2 часа 22 минуты, не знаю что было убрано из отреставрированной.

Режиссёр Элем Климов долгое время хотел снять фильм о войне. Родом из Сталинграда, он в детстве стал свидетелем ужасов Великой Отечественной. Особое впечатление на будущего режиссёра произвела ночная эвакуация по Волге, когда среди разрывов бомб он увидел, как полыхает растянувшийся на много километров вдоль берега город. Сильные детские впечатления от пережитого остались у Климова навсегда, и он считал своим долгом снять фильм о том периоде истории.
Помимо детских воспоминаний, были и другие причины. По словам режиссёра, «холодная война» оказывала чрезвычайное психологическое давление, и мысль о возможном развязывании третьей мировой войны «буквально ощущалась физически». В связи с этим лично он очень хотел успеть осуществить свою давнюю мечту. Кроме того, Климов был недоволен своим предыдущим фильмом «Агония». Несмотря на прекрасный состав съёмочной группы, он считал, что не справился с задачей показать сверхсложное человеческое состояние, и хотел реабилитироваться в собственных глазах.
Начав поиски материала, связанного и с прошлой, и с возможной грядущей войной, Климов наткнулся на книгу белорусского писателя Алеся Адамовича, о котором до этого не слышал. Прочтя «Хатынскую повесть», режиссёр оценил талант автора, сумевшего впечатляюще передать кошмары оккупации и творившегося в годы войны геноцида. Познакомившись с Адамовичем, Климов предложил ему совместную работу. Однако, по словам режиссёра, фильм не стал экранизацией повести: книга была лишь «отправным импульсом», частично использовавшимся в качестве основы. В сценарий также вошли отдельные мотивы из романа Адамовича «Партизаны» и его документально-философской притчи «Каратели». Но наиболее значимым источником стала книга «Я из огненной деревни», написанная Адамовичем совместно с белорусскими коллегами Янкой Брылем и Владимиром Колесником. В отличие от художественных произведений Адамовича, книга «Я из огненной деревни» состояла из документальных свидетельств людей, переживших нацистский геноцид в Белоруссии. Содержание произвело на Климова неизгладимое впечатление, и впоследствии режиссёр вспоминал:

«Никогда не забуду лицо, глаза одного крестьянина, его тихий-тихий рассказ о том, как всю их деревню загнали в церковь и перед сожжением офицер из зондеркоманды предложил: «Кто без детей, выходи». И он не выдержал, вышел, оставив внутри жену и маленьких детишек… Как сожгли, например, другую деревню: взрослых всех согнали в амбар, а детей оставили. А потом, пьяные, окружили их с овчарками и позволили собакам рвать детей.
Сценарий фильма назывался «Убейте Гитлера»: название было задумано в глобальном смысле, как призыв убить дьявольское начало, в первую очередь, в себе. Режиссёр понимал, что это будет очень жестокий фильм, и полагал, что вряд ли кто-нибудь сможет его смотреть. Сказав об этому Адамовичу, Климов в ответ услышал: «Пусть не смотрят. Мы должны это оставить после себя. Как свидетельство войны, как мольбу о мире».
В 1987 году киносценарий был издан отдельной книгой в серии «Библиотека кинодраматургии».

Создание «Иди и смотри» режиссёру далось труднее всех остальных картин.Запуск фильма в производство начался в 1977 году: была собрана съёмочная группа, шли поиски натуры и отбор актёров. Исполнителем роли Флёры был назначен 15-летний подросток родом из Сибири, сумевший на пробах передать сложнейшие состояния своего героя. Работа шла полным ходом, но съёмки всё равно не удавалось начать, хотя с самого начала работы над фильмом Климова очень поддерживал первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Пётр Машеров, который в годы войны был одним из руководителей партизанского движения в Белоруссии и отчасти выступил историческим консультантом фильма. Но позже Машеров заболел и уехал на лечение в Москву, после чего Климов столкнулся с сильным сопротивлением чиновников Госкино. Руководство не утверждало сценарий: сцена, где главные герои продираются через топкое болото, была воспринята как «пропаганда эстетики грязи»; раздавленный старостой муравейник — «унижающее уподобление нашего народа муравьям», а расстрел коровы на ночном поле — «натурализм» и «смакование». Возражения вызвали и сцена сожжения деревни, так как в ней «отсутствовал размах партизанского движения», и отказ Флёры от выстрела в Гитлера-младенца, охарактеризованный цензорами как «всепрощенчество, абстрактный гуманизм и неклассовый подход». Ультимативные требования Госкино Климов отказался выполнить, так как посчитал их «убивающими фильм наповал», после чего картину закрыли.
Но Климов не сдался и продолжил борьбу за фильм, на которую ушло несколько лет. Это было крайне сложное время: у режиссёра случился нервный срыв, из-за которого ему пришлось взять перерыв почти на год. В 1979 году в автокатастрофе погибла его жена — Лариса Шепитько. В следующем году — также в автокатастрофе — погиб и Пётр Машеров. В итоге только в 1984 году Климов смог приступить к съёмкам, не уступив в «кабинетной» борьбе ни одной цензурной правке. Единственным изменением, внесённым за это время, стало название фильма — «Иди и смотри» вместо изначально задуманного «Убейте Гитлера». Новое название было придумано буквально «на ходу». Климова вызвали в Госкино, заранее сообщив ему, что слово «Гитлер» в названии присутствовать не может ни в коем случае. По дороге Климов поручил брату Герману пролистать библейский «Апокалипсис», где были найдены следующие строки- глава 6, стих 7.
Неснятая кульминация:
«Это апокалипсическая сцена на гигантском торфяном болоте с лесом, чудом сохранившимся на нём, вокруг которого идёт бой равных сил: немцев и партизан, — никуда в сторону нельзя шагнуть, уйти, ускакать, потому что провалишься в горящий торф, как в ад, и нет этому бою конца, бой идёт до полного уничтожения. Солнце как бы остановилось над лесом и ждёт, когда люди добьют друг друга. А тут же мирные жители, и коровы, и дети, и раненые — одним словом, конец света.